Когда-то у нью-йоркского оперативника, служащего в сверхсекретной спецорганизации, Питера Дрейка был смысл жизни, закон, честь и совесть, отличная работа и прочный тыл - супруга, семья, счастливая необременительная жизнь...Но в одночасье он потерял все. Совершенно всё. Казалось бы, против него восстал весь мир. Казалось будто его жизнь закончилась. Не имеет смысла жить жить дальше...Но однажды отчаянно желая умереть, он так же сильно захотел жить, чтобы отомстить. Озадачившись местью, он не сдался на милость победителям, не позволил им ликовать. Он выжил. Разыскиваемый полицией, оказавшись в международном розыске, и без права сделать шаг назад, он путешествует в одиночку, сквозь мир полный боли, злобы ярости и жажды крови, где легкие нравы и карнавальное веселье соседствуют с кокаиновым безумием и бесчеловечным насилием, а сверкающие небоскребы возвышаются над грязными трущобами, где хозяйничают уличные банды, подстрекаемый лишь жаждой мести. Длинной дорогой, пропитанной кровью, он год от года продвигается от рядовых бандитов к большим криминальным боссам в поисках тех, кто породил ад, называемый «Валькирин»...Жить и бороться с постоянной болью трудно. Но Питер не хочет, чтобы боль прекратилась. Двигаться дальше - значит забыть, что случилось с женой и семьей, предать их память...
Питера Дрейка можно назвать тем, кого Анна Райс называет «страдалец»: человек, который сам осуществляет эмоциональное саморазрушение. Однако тем не менее, он не жестокий, жаждущий мести антигерой. Он, в большей или меньшей степени, просто человек, пытающийся исполнить лишь одно своё желание - свершить правосудие...

P.S. По всем вопросам касаемо роли, обращаться в гостевую.

Атанасия Гекас, 24 года. Сводная сестра.

Даниэла Бэлан, 29 лет. Вернулась в Грецию в поисках брата.

Барт, 47 лет. Отец.

Лили, 18 лет. Будущая невеста.

Герберт Стаут, 34 года. Англичанин.

Элизабет Ламберт, 32 года. Хочет невозможного.

Нанетт Кол, 30 лет. Взрывная женщина.

Никос Карпиди, 23 года. Настойчивый добряк.

Ирен Ратте, 32 года.Женщина с большой буквы.

— Стайлз?
— Я в порядке. Если не считать бессонницы, нервозность, постоянный, невыносимый, жуткий страх, что, что-то ужасное может случиться. Постоянное чувство того, что окажешься в беде. Но это не просто чувство. Это как какая-то паническая атака, как будто я не могу дышать. Как будто я тону.
— Так если ты тонешь, и стараешься не открывать рот до того самого последнего момента, что если ты его не откроешь? И не сделаешь вдох?
— Это наверное, просто рефлекс.
— Но если ты продержишься достаточно, у тебя будет больше времени. Больше шансов на спасение.
— Больше шансов испытать сильные мучительные боли. И вы забыли про ту часть, где голова как будто взрывается.
— Мы говорим о спасении. Разве это не стоит того?
— А вдруг станет только хуже? А что будет, если потом будет лишь ад?
— Подумай над словами Уинстона Черчилля: «Когда ты проходишь через ад, главное, не останавливайся».